Почти уже нет с нами ветеранов Великой Отечественной войны, ушли живые свидетели тех страшных событий, унося с собой память. Но живут среди нас еще те, кто во время войны сам был ребенком. Дети войны выжили и выстояли, не сломались, пережили всё: голод, холод, смерть родных, непосильный труд, разруху. И пожилые люди, пока еще живущие рядом с нами, вспоминают эти трудные военные годы со слезами на глазах. Испытания, выпавшие на их долю, и трудное детство не сломили это поколение, они честно и достойно прошли по жизни, сохранив память об отцах, братьях, труженицах-матерях, о наших солдатах.
Немцы пришли
Анна Александровна Пупкова родилась в деревне Любевцово Чудовского района Новгородской области, в 120 км от Ленинграда.
Маленькой Анне было 10 лет, когда началась война, но она отчетливо запомнила этот страшный день и все последующие: «В нашу деревню на лошади прискакал военный, и попросил всех жителей собраться у сельсовета. Сразу включили радио, где мы и услышали, что началась война. Мужчины быстро собрались и пошли в военкомат, а оттуда прямиком на фронт, все они впоследствии и воевали в Новгородской области».
С приближением линии фронта к деревне, налёты стали более массированными, а их последствия более тяжелыми. Членов партии с семьями сразу эвакуировали, а стариков, детей и беременных вывезли за болота. Люди жили в землянках, спали на нарах. Семья Анны успела с собой забрать корову-кормилицу.
«Постоянно стреляли и бомбили где-то рядом. Чтобы дети не убегали, взрослые их пугали, что немцы идут совсем близко. В убежище было сыро, постоянно набиралась вода. Помню, ночью проснешься, а дед сидит и вычерпывает воду из землянки», — вспоминает Анна Александровна.
Враг пришёл на Новгородскую землю через три недели после начала Великой Отечественной войны. Войдя в Любевцово, уже поздней осенью немцы всех выгнали с болот, пригнали, как скот, людей на площадь, прочитали распоряжение и порядок поведения
«Вернулись домой с болот со вшами, у кого чесотка, кто тифом заболел. Мама топила баню и нас часто мазала мазью с дегтем. В деревне тоже был тиф, женщины под дождем работали, простывали, да и у солдат началось это заболевание.
Мы жили в одном доме с немцами, настелили на полы солому и спали все вместе. Куриц фашисты сразу в деревне уничтожили, а моя старшая сестра, переловила наших кур и на чердаке всем головы отрубила, чтоб немцам не достались. У нас была свиноматка и родила 13 поросят, так они этих маленьких поросяток зажарили на костре и съели. Нам детям жалко было малышей, мы плакали».
Пленные
«Со стороны железной дороги по улицам ежедневно нескончаемым потоком гнали наших пленных солдат, они шли полуголые, босые. А мы маленькие были, бежали рядом с пленными, кто кусок хлеба им кинет, кто картошку, а они голодные хватали всё на лету. Немцы стреляли вверх, чтобы мы отходили, но никого из детей не убили. Фашисты замерзали в суровые русские зимы, и все теплые вещи снимали с наших солдат.
Однажды мы также бежали за пленными, их закрыли в сарае. А утром мы пришли, чтобы им что-нибудь кинуть покушать, а сарай сгорел… Много их у нас погибло, видели мы захоронения и в лесу».
В трех километрах от деревни находился населенный пункт — немецкая Александровская колония, еще при царе построенная, там было всегда чисто, везде цвели цветы и деревья. По поселку проходила железнодорожная узкоколейка, ходили вагончики на Большую Вишеру. Когда сюда пришли фашисты, они сожгли весь населенный пункт, что стало с жителями, неизвестно.
«В нашей деревне стояла немецкая хозяйственная часть. Служили там фашисты в возрасте, немолодые. Они за деревней, около леса, рядом с болотами строили дорогу, настил. Им в Рождество приходили посылки из дома, и они детей угощали. Кушать они готовили на полевой кухне, прибегали в любой дом, просили картошку, лезли в подпол и набирали, а детей заставляли носить им воду в котлы. Однажды мы с девчонками носили воду их котелками и натаскали из болота с лягушками, а затем бегали и радовались, что им навредили. Позже воду носили и дрова кололи наши пленные солдаты. Мама просила немцев разрешить дать нашим пленным мясо, и немцы иногда разрешали. Зима суровая была, вода в колодцах перемерзала. Наши пленные носили воду с реки полураздетые, в рваной обуви, ноги голые. Они рады были любой тряпке, а немцы с них все снимали, да и у нас все забирали, заворачивались в женские платки, на сапоги одевали валенки, разрезав голенище», — рассказывает Анна Александровна.
Согласно архивным документам, в лагерях военнопленных в Демянском и Чудовском районах за время войны погибли более 150 тысяч советских солдат.
С первых же дней оккупации в захваченных врагом районах Новгородчины начали действовать партизанские отряды. Однажды отец Анны спрятал в сарае трех партизан и там их лечил, но один из них сильно закашлял, тогда отец увез их в лес, опасаясь, что немцы услышат, расстреляют не только его семью, но и всю деревню.
Наши
Фашисты пробыли в Любевцево до весны 1942 года, и отошли по льду реки Вишеры, а в марте пришли наши, в белых полушубках, на лыжах. Это были уральцы и сибиряки.
Против лыжного батальона немцы бросили отборные части дивизии «СС» — «Мертвая голова». Шесть суток воины-лыжники отбивали яростный натиск врага и своими героическими действиями спасли остальные наши небольшие плацдармы на западном берегу реки Волхов, а также сорвали планы противника. Когда войска Красной Армии в 1942 году вошли в деревню, отца Анны Александровны забрали в партизанский отряд: работая в лесничестве, он знал все леса и болота и сопровождал наших военных.
Немцы постоянно бомбили дорогу, проложенную ими вдоль леса, чтобы нашим военным не досталась, а маленькая Анна вместе с другими детьми пряталась от бомбежек в речку.
Старшая сестра Зина, которой было всего 17 лет, убежала вместе с двоюродными сестрами на фронт. Всю войну она в качестве вольнонаемной, то на кухне трудилась, то при медсанбате стирала бинты, помогала раненым.
В эвакуации
В ноябре 1942 года, фронт вновь приблизился к Любевцево. Объявили эвакуацию. Родители многих детей остались в колхозе, а стариков и детей вывезли в вагонах по узкоколейке и эвакуировали в Хвойный район Новгородской области.
«Мы с дедом и с коровой долго ехали в вагонах, здесь же топилась маленькая железная печка. Дети выскакивали на остановке, просили пить у военных, воды не было, а мы ехали долго, нас часто переставляли на запасной путь из-за бомбежек. Прибыв на место эвакуации, нас поселили в клубе, учителя принесли нам немного еды, затем нашей семье с двоюродными сестрами и братьями, дали заколоченный дом, там мы и поселились. У нас ни картошки, ни еды, корова одна, а ту тоже кормить надо, и мы ходили в лес по снегу и искали подснежное сено на кочках. В 12 лет я уже доила корову. Пока отец был в партизанах, к нам раз в месяц приезжал нарочный и привозил паек от отца. Затем его забросили в Германию и отец пропал, и нам перестали доставлять еду».
С середины октября 1941 года до конца января 1944 года Чудовский район являлся территорией крупных наступательных операций и ожесточенных боев Советских войск. Здесь сражались десятки соединений, пытаясь любой ценой обеспечить снятие блокады Ленинграда. Город Чудово был освобожден 29 января 1944 года – это был последний узел обороны немцев на Октябрьской железной дороге.
«Вернулись, а деревни нет»
«Только в марте 1944 года мы вернулись обратно в деревню, — продолжила Анна Александровна. — Все дома разрушены. Всё, что было можно, уносили в лес и строили землянки. Кушать было нечего, и мы бегали за семнадцать километров в соседнюю деревню Александровскую, чтобы насобирать мороженой картошки. А мама, из этой картошки, смешав её с крапивой и отрубями (отруби обменивали на молоко) делала нам вкусные лепешки. Вскоре мы пошли в школу, возобновились занятия, ежедневно был урок «Военное дело», на котором мы в лесу заготавливали дрова, собирали хворост и везли в школу, на ферму, а еще домой до школы надо было успеть привезти дрова.
«Сестра разминировала поля, а я пахала на быках»
Весной вторая моя сестра Вера с нашими военными разминировала поля (ей было 15 лет). Она ходила с медицинской сумкой за плечами. На полях и в лесах было много разных снарядов и пуль, даже наш младший брат подорвался, его еле спасли, весь был в крови, делали операцию очень долго.
В деревню пригнали быков, — лошади же все были на фронте, и мы с одноклассником (а было нам по тринадцать лет) пахали на быке поля. Я вела его, а мальчик шёл за плугом. Быки голодные, часто упрямились. Если выполняли план по вспашке, нам давали немного еды, не выполнили — ничего не давали. Весна пришла, а садить в огороде нечего, картошки нет. Корову подоим, мама молоко сварит, нальет нам в чайники, и мы на пароходе везли в Волхов топленое молоко на продажу, чтоб купить картошку, спички, мыло. До деревни Селище, то есть до парохода, десять километров, так мы не замечали этого расстояния, лишь бы успеть, бежали босиком, обуть то нечего было.
Ездили и в Новгород за семенами. Однажды я купила картошку, положила в рюкзак, а ночью на обратном пути села на пароход и уснула, меня картошку и украли. Пароход приплыл, мама меня с тележкой встречает, а я без картошки. Её женщины из нашей деревни успокаивают, чтоб не ругалась: ребенок совсем — ведь мне тринадцать было. Каждая из них дала по две картошки (понимали чужое горе в то время, помогали друг другу), и мы немного набрали на семена, садили даже одни ростки в землю, лишь бы сколько- то посадить.
В летние каникулы, дети вместе со взрослыми работали на полях: пололи, поливали парники, ездили на сенокос, успевали собирать ягоды и грибы. Осенью родители жали рожь, а мы связывали снопы. Ходили на болота собирать клюкву, а мама ездила в Ленинград продавать, чтобы хоть что- то купить из одежды».
Восстанавливали страну, не жалея сил
В прифронтовых районах люди, как и вся страна, не жалея, сил работали на будущую Победу, под постоянными налётами вражеской авиации, в полях трудились в основном женщины, старики и дети.
«Постепенно с войны начали возвращаться раненые и изувеченные односельчане. Так, председатель колхоза был без ноги, бригадир без руки, счетовод без двух ног. Папа тоже был в плену и все же живым вернулся домой.
Когда закончилась война, начали вербовать молодежь на работу в Эстонию, и моя сестра Вера хотела сбежать из колхоза туда, но у нее не было паспорта: «Я что, так с телятами и с поросятами и умру в этом колхозе? И всю жизнь буду заготавливать зимой дрова?» — говорила она. И мама теленка продала и купила сестре паспорт, и та уехала в Эстонию, где прожила всю оставшуюся жизнь».
В 1947 году Анне Александровне исполнилось 17 лет, а за плечами было только семь классов (в войну учиться некогда было). Ее поставили в Любевцево культпросветработником, а в 18 лет избрали секретарем Александровского сельского Совета, объединяющего несколько деревень, выдали паспорт, и она проработала там до мая 1951 года.
В этом же году встретила своего будущего мужа Александра Ивановича Пупкова. Он здесь служил и строил мост в Волхове. Они поженились. В 1952 году он демобилизовался, и молодая семья уехала на его малую родину – в Баженово Белоярского района. Анна Александровна устроилась в магазин ОРСа-НОД -2 (железной дороги), а в конце года родила сыночка Владимира, через два года появился еще один сын Сергей. Продавцом в магазине она работала десять лет. Затем устроилась на железную дорогу оператором и трудилась в технической конторе станции Баженово тридцать лет..
За доблестный труд у Анны Александровны Пупковой множество Почетных грамот, она ветеран труда, победитель Соцсоревнований, а о страшных и тяжелых годах войны ей напоминают множество юбилейных медалей и воспоминания, которые особенно ночами отчетливо всплывают в памяти.
Есть, кем гордиться
Сейчас Анне Александровне 92 года, ей есть чем гордиться. Ее старший сын 45 лет трудился на железной дороге на руководящей должности. Младший сын Сергей – строитель, построил дом и маме, и себе, и обоим сыновьям — все живут рядышком. Четыре внука и правнуки – ее гордость. Внук Александр Пупков, названный в честь деда, сегодня защищает границы нашей Родины, воюет на Украине. Сергей, постоянно высылает сыну посылки, а мама Саши — Татьяна Алексеевна Пупкова одна из первых пришла в Белоярский районный Дом культуры и начала шить вещи для отправки нашим солдатам в зону СВО.
Никто не должен забывать ужасы войны, разруху, страдания и смерть миллионов. Мы преклоняемся перед доблестью и стойкостью не только ветеранов войны, но и тружеников тыла, самоотверженно и до изнеможения работающих в тылу – женщин, детей, стариков, взваливших на свои плечи непосильную ношу и переживших эти страшные годы. Они прошли тяжелейшие испытания, не озлобились, сохранили оптимизм и чувство юмора, любовь и интерес к жизни. И нам надо учиться у них этому!
Любовь Копырина.